Что такое родина ТВ

Что значит любить родину? Можно ли взять ее с собой? Должен ли настоящий патриот уезжать или оставаться? Ко Дню России Игорь Гулин поговорил с философом, автором книги «Родина» Оксаной Тимофеевой о патриотизме и о том, что такое родина и как ее любить.

Выйти из полноэкранного режима

Оксана Тимофеева

Развернуть на весь экран

Фото: Виктор Юльев для The Village / www.the-village.ru

«Родина» — слово, существующее в первую очередь в консервативном дискурсе. В либеральном или левом оно обычно фигурирует в кавычках, как элемент чужого языка. В своей книге вы пытаетесь исправить это положение. Поэтому вопрос: что вообще такое родина?

Я думаю, что слово «родина», как и сама вещь, которую это слово обозначает, слишком легко были сданы врагу. Я хочу освободить понятие родины от представлений в духе национализма и ура-патриотизма — от отождествления земли, на которой мы живем, и той власти, что этой территорией управляет.

ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ПРАКТИКУМ || канал Родина TV. запись прямого эфира

Родина — это не государство, не флаг, не гимн и не сакральное тело президента (как точно заметил Юрий Шевчук). Это что-то конкретное, с чем каждый из нас связан, до чего может дотянуться. Я считаю, что я настоящий патриот, люблю родину. Но само слово «патриот» мне не очень нравится потому, что оно происходит от латинского patria.

Уже на уровне терминологии патриотизм превращается во что-то патриархальное, властное. Это patria нужно заменить чем-то другим. В русском языке есть только два варианта: родина и отечество. Родина — мать, женское, а отечество — это мужское. Папа и мама.

Мне бы хотелось освободить родину от этой родительской пары — чтобы было какое-то свое понятие. Например, в английском есть слово homeland, в немецком — Heimat. То есть родина — это дом, домашний очаг. Родина как дом — это место не столько рождения, сколько обитания, место, к которому мы нежно привязаны и о котором говорим, что мы отсюда.

Я ставлю вопрос: как быть отсюда? — и ищу ответа на него в материальности земли. Это люди, животные, растения, сила ветра, море или реки, деревья, лес, степь. Это ландшафт, который определяет нашу душевную предрасположенность — в котором самом по себе нет ничего политического. Это своя земля. Нужно различать «свой» и «мой». «Мое» — это то, что принадлежит мне, а «свое» — то, чему принадлежу я.

Но за это пространство ведь может идти какая-то борьба?

Да, и так становится понятнее, что значит защищать родину. Это значит защищать место, в котором ты живешь. Становится очевидным и различие между войной захватнической и освободительной. Захватническая война — это война, которая ведется за дом соседа, ее цель — наращивание «моего» за счет чужого.

Земля утрачивает материальность, становится абстрактной: просто территории, которые присоединяют и используют. Необязательно территории другого государства — можно вести захватническую политику и на своей территории, превращая и землю, и людей в ресурсы: недра, рабочая сила. Такова логика империи: она уничтожает связь людей с землей.

ВЫСШИЙ РАЗУМ || запись прямого эфира, Родина НВ

Тогда как война освободительная направлена на сопротивление имперскому, на борьбу с теми силами, которые это домашнее пространство пытаются превратить в руины. Это война на своей земле, за нее и вместе с ней. Что такое партизанская война? Это когда воюет вся местность.

Люди действуют совместно с лесом или степью, болотами, животными, растениями, которые, таким образом, составляют своего рода единый народ. Есть еще стратегия городской герильи, когда партизанская война переносится в город. Тогда элементы городского пространства вовлекаются в политическую активность. На стороне людей выступают лед, снег, реки, переулки. Местные лучше знают город или лес, за который борются, для них это не просто точки на карте.

Выйти из полноэкранного режима

«Родина», 2021

Развернуть на весь экран

Ощущение родины как дома противостоит современному миру, в котором мы живем — с интернетом, с глобальной экономикой, путешествиями,— или как-то в него вписывается?

Я думаю, вовсе не противостоит. Напротив: такое понимание родины задает подвижность. Это родина, образ которой можно взять с собой в дорогу. Для меня это глубоко личная история. Моя книжка «Родина» — не совсем теоретическая, это попытка автобиографии. У меня нет одной родины — есть места на земле, которые стали мне родными.

В последнее время Россию покинуло очень много людей, и — хотя книжка вышла два года назад — я стала получать от друзей из разных мест сообщения, что именно сейчас она показалась им созвучной. Я так ее и писала — как дорожную книжку, которую можно читать, когда родина тебя выдавливает куда-нибудь в другое место и ты пытаешься сознавать свою с ней связь.

У меня есть два идеальных читателя. Это тот, кто уезжает, и тот, кто остается. Это две части моей души — растительная и животная. Кто-то будет, как дерево, стоять на своем, кто-то будет, как зверь, бежать, ускользать. Можно ли найти какой-то баланс между двумя этими чувственными порывами?

Сама я не уезжаю и не остаюсь, зависла в состоянии дороги, пустив корни одновременно в разных местах. Для меня важна с этими местами связь — не только духовная, экзистенциальная, но и материальная связь, тактильная. Я живу в Петербурге, и, например, в начале лета мне важно видеть, как бела ночь.

Еще по теме: Как открыть распределительную коробку кабельного ТВ в подъезде

Родина всегда вызывает ностальгию или — в более агрессивных версиях — ресентимент. Она всегда немного отсутствует. Кажется, это то, что связывает вашу и более традиционную версию родины. Как вы эту тоску осмысляете?

Здесь может помочь психоанализ. В нем есть такая вещь, как влечение к смерти. Это не обязательно значит, что нам хочется умереть и мы начинаем заниматься экстремальными видами спорта или затеваем войны. Это что-то более тонкое, потому что танатос и эрос, влечение к смерти и к жизни, всегда идут рука об руку. Танатос — это темная сторона всякой души.

За каждым нашим жизненным влечением можно обнаружить влечение к смерти. И за благостной любовью к родине тоже скрывается это влечение — крик «родина-мать, роди меня обратно!». Утраченный мир материнской утробы стоит за всеми грезами о потерянном рае.

Танатос влечет нас возможностью обрести полный покой, то есть избавиться от противостояния особи и среды, окончательно слиться со средой, раствориться в земле. Как писал Фрейд в знаменитом письме Эйнштейну, война — это один из способов направить влечение к смерти вместо самого себя на другого, коллективного врага. Если любовь к родине обслуживает танатос, тогда на первый план выходит деструктивная часть патриотизма: солдаты идут убивать и умирать. Но бывает и другая любовь к родине, чуждая всякого милитаризма,— в ней преобладает не танатос, а эрос.

Эротику смерти в патриотизме легко прочувствовать. А как выглядит позитивное эротическое переживание родины?

Я, в частности, обращаюсь к таким популярным в России авторам, как Делёз и Гваттари. В книжке «Что такое философия?» они пишут, что каждое животное устанавливает какое-то отношение к своей территории. Вот, например, птичка обустраивает себе что-то вроде сцены и со своей сцены поет песенку. Этой песенкой она обозначает свою территорию. У всех у нас есть такие песенки.

Есть песенки буквально патриотические: «Этот город — самый лучший город на земле», «Я вернулся в свой город, знакомый до слез», «На Васильевский остров я приду умирать» и так далее. Но большинство наших песен просто про любовь. Про любовь к другому человеку, какому-то существу. Это существо, по сути дела,— тоже родина, а песня — своего рода метка.

Когда я пою кому-то о любви, я обозначаю его как свою территорию: мое место рядом с тобой. Уходя по делам, я объясняю коту, что скоро вернусь, а он здесь пока что остается за главного. Это любовь животного. В том числе и человека как животного — то есть существа, которое все время уходит. Поэтому в самой структуре песен есть рефрены, повторы,— эти повторы нас возвращают.

Мы держимся на ниточке, растягивающемся поводке от своей родины. Животные обычно не могут находиться на одном месте (исключение — прикрепленные животные, которые всю жизнь сидят, например, на камне). Помести любое животное в клетку — оно начинает страдать: ему нужно туда, а потом обратно. Любой эмигрант или беженец удерживает в голове эту идею возвращения.

Даже если он не планирует вернуться на родину, он это делает, например, во сне. Либо пытается создать вокруг себя какие-то духовные и материальные инфраструктуры, воспроизводящие контекст, из которого он вышел. Допустим, позднесоветская эмиграция в Америке организует вокруг себя структуры, которые сохраняют дух тех времен. Ты приезжаешь — и попадаешь немножко в Советский Союз. И немного в детство.

А как быть с растительной частью души?

Любовь растения другая. Это когда ты говоришь: нет, я остаюсь здесь. Это мой город, я не хочу его отдавать. Я хочу быть там, где я есть. Тогда я врастаю в этот город, как дерево, и стою, пока меня не срубят. И это тоже своего рода эрос.

Вот сейчас говорят: половина русских уехала, половина осталась, кто из них настоящие патриоты? Нет правильного ответа на этот вопрос. И то и другое настоящее. Мы, как животные и как растения, бежим, возвращаемся, мечемся, остаемся, пускаем корни, пробиваемся, как одуванчики через асфальт, трещим, как лед под ногами майора.

У каждого свой способ быть отсюда, находить свой эрос, который возобладает над танатосом. Любовь к родине — не про смерть, а про жизнь.

Журнал «Коммерсантъ Weekend» №19 от 10.06.2022, стр. 18

Игорь Гулин подписаться отписаться

Книжные новинки и все о литературе подписаться отписаться

Источник: www.kommersant.ru

Что такое родина.

Один из читателей на «Дзене» задал мне вопрос: «Что для тебя есть родина?»
А когда я ответил кратко под его комментарием, он остался недоволен расплывчатостью моего ответа.
Ну что ж, раз вопрос такой существует — наверное следует дать на него развёрнутый ответ.
Разумеется это сугубо моё личное мнение.

В самом узком понимании этого слова, родина — просто место рождения человека. Точка на географической карте. При этом надо понимать, что человек, в принципе, может родиться где угодно (всякое в жизни бывает) — в поезде, в самолёте, на корабле, в чистом поле, в лесу, в тюрьме. Ну да ладно, не будем брать столь экзотические случаи.
Если человек, не только родился, но и прожил потом какое-то время в том населённом пункте, где появился на свет, если он там познал первые в своей жизни радости и печали, обзавёлся первыми друзьями и недругами, то есть провёл там хотя бы некоторую часть своей более или менее сознательной жизни — разумеется это место останется в его сердце надолго, его будет тянуть туда, оно будет присутствовать в его воспоминаниях и каких-то мечтах.
Но если вскоре после рождения (ну как вскоре. Допустим, лет через 5, или 6) родители увезут ребёнка куда-нибудь в иные края — глубоко сомнительно, что у него останется что-то в подсознании от покинутой родины.
Хотя есть и такая версия, что место рождения неминуемо накладывает на человека определённый энергетический отпечаток, который будет непременно сказываться на его характере, поведении, даже облике. Но это теория сомнительная — приблизительно как и представления о телегонии (кто не в курсе что такое телегония, читайте здесь: https://ogbors.livejournal.com/959516.html ).

Еще по теме: Fry TV что это

Однако как правило, понятие «родина», толкуется в гораздо более широком смысле. Причём, толкуется всеми кому не лень — к месту и (чаще всего) не к месту. Тут конечно же больше всего грешит пропаганда и её адепты (платные, или добровольно-подхрюкивающие). В пропагандистских целях, нередко словом «родина», подменяют определение «государство», или «власть» — что конечно же, абсолютно неправильно, совершенно безграмотно и предельно аморально.
Если человек, допустим, родился в Хабаровске, Якутске, или Новосибирске — то можно ли его родиной считать Москву, Санкт-Петербург, или Сочи. Вопрос риторический.
Родина — это именно родина. Государство (страна) — это именно государство (страна). А власть — это именно власть. Путать эти словоопределения между собой, может — либо идиот, либо лицемер.
Власть приходит и уходит — а страна остаётся. Иногда и страна исчезает — но от этого не исчезает само место рождения (даже если оно, волей политиков, оказывается за пределами прежнего государства).
Человек который любит и восхваляет ВЛАСТЬ (даже если делает это совершенно искренне) — НЕ патриот. Это просто фанат власти. Холуй.
Человек который любит и восхваляет свою СТРАНУ — может, в зависимости от обстоятельств, от складывающейся обстановки, быть, в большей степени, — или патриотом, или холуём (фанатом).
Безусловным ПАТРИОТОМ является лишь тот, кто любит и желает добра самой земле своего рождения — абсолютно независимо от политической конъюнктуры.
Патриот может уважать ТОЛЬКО такого политика, который делает реальное добро для его родины. Ибо не родина существует для утех политиков, а политики существуют для служения родине. Тот политик, который своими действиями вредит родине (независимо от того, что он говорит в оправдание своих действий) — является безусловным предателем и преступником.
Патриот может уважать только такое государство, которое приносит явную пользу его родине — и не наносит вреда, в угоду другим регионам, или неким абстрактным «политическим интересам».
Уважение к власти — не имеет ничего общего с уважением к родине. Власть которая требует уважения к себе как к родине — является властью заведомо мошеннической. Это лохотрон.
Уважение к государству — может граничить с уважением к родине, но далеко не всегда. Это не одно и то же.

При всём том, следует особо оговориться, что никакой человек, НЕ обязан испытывать какого-то мистического трепета перед понятием «родина». Никакого «долга перед родиной» — не существует в принципе. Когда кто-нибудь начинает вам втирать по ушам о некоем вашем «долге перед родиной», это означает, что перед вами — или кретин, или подлец. Никто никому ничего не должен, лишь на том основании, что его угораздило родиться в какой-то конкретной точке земного шара.
Если даже ты родился в самом центре Москвы, неподалёку от Кремля — это никак не означает, что ты что-то задолжал российским политикам (которые, кстати, сами может быть родились очень далеко от Москвы).
Если ты родился в Вашингтоне, неподалёку от Капитолия — это абсолютно не означает, что ты из-за этого что-то там должен американским политикам (некоторые из которых может быть вообще родились за пределами Соединённых Штатов).
Не надо вестись на шизоидные фразы пропагандонов, или дебилов, типа: «ну родина же тебя лечила, учила. «
Тебя лечили и учили твои родители — на те налоги, которые они регулярно отстёгивали государству со своих зарплат, или бизнес-доходов.
Это не государство тебя учит и лечит — это ты содержишь государство. Даже в том случае (допустим) если вообще не платишь ни копейки налогов. Потому что в любом случае тратишь свои деньги на территории страны — а значит инвестируешь в её экономику. И уж если на то пошло, последний зачуханный бомж, которые собирает пустые алюминиевые баночки (или ещё какое-нибудь вторсырьё), дабы обменять собираемое на копеечку и потратить выручку на пиво и кусок хлеба — гораздо более полезен государству, нежели большинство из хорошо оплачиваемых и наделённых громадными льготами политиков.
Поэтому когда политики (или поддакивающие политикам дегенераты) говорят что они кого-то там учат и лечат, что им кто-то там что-то должен (ну то есть не им конечно, а «родине»), то это как минимум наглость.

Еще по теме: Антенна mini TV optim отзывы

Даже тогда, когда на государство обрушиваются какие-то бедствия, и раздаются призывы «помочь родине», либо «защитить родину» — это ещё вовсе не означает, что данные призывы и лозунги, соответствуют реалиям. Прежде чем кидаться задрав штаны, на помощь «родине», прежде чем спешить её спасать — надо спокойно, со здоровым цинизмом, поинтересоваться: так всё-таки, о чём идёт разговор?

О родине? О государстве? О власти. А что, собственно говоря, произошло. Действительно ли — на родину обрушилась нежданная-негаданная беда?

Или это политики заигрались, переоценили свои возможности — и в итоге попали впросак. А они вообще стоят того, чтобы за них впрягаться.
Нет, я не спорю, бывают в истории такие ответственные, решающие моменты, когда для спасения всего народа, категорически необходимо его объединение. Но лучше бы народ своевременно объединялся для борьбы с такими политиками, которые доводят государство до края катастрофы — чем для авральной ликвидации последствий действий этих политиканов.
В целом же, к ура-патриотическим лозунгам, имеющим чисто политическую подоплеку — лучше всего относиться безразлично.

Ещё раз позволю себе повториться: человек вполне может испытывать какие-то особые любовно-трепетные чувства по отношению к родине. Может в принципе. Но НЕ ОБЯЗАН. Тут многое зависит от того, был ли он счастлив в тех местах где родился и где прошла какая-то часть его жизни. От того как относились к нему — а также к его родным и близким.
Например, такой вопрос: обязаны ли представители некоторых народов, которые в своё время поголовно высылались в Казахстан и в Сибирь — любить этот самый Казахстан и ту самую Сибирь, где некоторым из них довелось родиться.
Или — обязаны ли любить места своих рождений дети «кулаков», которых в массовом порядке депортировали в гиблые края, и которым довелось в тех краях родиться.

Нормальный, адекватный, незазомбированный пропагандой и не ставший сломленным рабом человек, может испытывать настоящую любовь ТОЛЬКО к тому месту, где ему реально хорошо, комфортно, уютно; где ему больше всего дают благ — и меньше всего ущемляют в правах. Там где очень редко употребляют слово «должен», а когда от человека чего-то хотят — стараются его заинтересовать, а не заставить. Там где человек чувствует себя именно человеком, личностью — а не винтиком и не овцой из стада; где его не гнобят, не растаптывают, где позволяют ему разогнуться и реализовать себя как личности. Там где его хоть немного любят, где с ним реально считаются. То есть там, где человек чувствует себя хотя бы более или менее своим.
Вот это и есть, настоящая родина — выбранная сознанием, а не слепым капризом судьбы.
Так что в поговорке «Родина там, где хорошо кормят» — есть определённая доля истины. Оно конечно, в некоторых случаях могут неплохо кормить и в тюрьме. Но всё же, всё же.
«Рыба ищет где глубже, а человек где лучше» — есть и такая поговорка. Разумеется не каждая рыба ищет глубины — и многие люди вполне готовы довольствоваться малым. Однако нет ничего плохого в том, что человек ищет где лучше.
Не надо забывать о том, что бравурные призывы о бескорыстии и самопожертвовании, о любви к отечеству и о долге перед родиной — чаще всего исходят от тех подлецов, которые сами-то неплохо устроились в жизни, и родственников своих пристроили на вкусные места; а к самопожертвованию и бессребренности призывают исключительно других людей (которых в глубине души держат за откровенных лохов и двуногих баранов).

Источник: ogbors.livejournal.com