Один из основателей французского агентства Euro RSCG Жак Сегела в свое время сказал: «Не говорите моей маме, что я работаю в рекламе. Она-то думает, что я пианист в борделе». Действительно, зачастую результатами своей работы создателям рекламы гордиться не хочется. Но, частично признавая справедливость доводов противников рекламы, я все-таки хочу публично заступиться за индустрию.
Пойдем по порядку.
Почему реклама не смешная?
Представление о том, что реклама должна быть смешной, — абсолютное заблуждение. Задачей рекламы ни в коем случае не является заставить человека улыбнуться или засмеяться. Более того, в коммуникационных кодексах многих крупных компаний черным по белому написано: «Использование юмора в нашей рекламе запрещено».
Там, где таких запретов нет, существует классическая опасность «смещения фокуса с бренда на шутку». То есть телезритель улыбнется, запомнит сам гэг (анекдот), но при этом абсолютно не заинтересуется продуктом: он окажется неспособным воспринять так называемое «сообщение нескольких уровней». Именно поэтому клиенты предпочитают несмешную рекламу, которая продает, смешной рекламе, которая не продает.
Пицца Х…/ Позорная реклама на российском ТВ?
Почему реклама «тупая»?
Реклама — зеркало общества. Как и сериалы, как и телевизионные программы в прайм-тайм, как и новости с первых полос газет. То есть фактически общество получает именно ту рекламу, которую заслуживает. Наивно полагать, что рекламисты сами решают, какой ролик подойдет аудитории. Конечно, нет.
Современные технологии тестирования идей и сценариев построены таким образом, что представители целевой аудитории сами выбирают ту рекламу, которую потом увидят в эфире. И, кстати, еще одно распространенное заблуждение рядового потребителя: «Реклама должна нравиться». Да ничего подобного! Она должна решать функциональные коммерческие задачи, а не развлекать.
Да, конечно, если она при этом еще и радует зрителя — чудесно. Но это ни в коем случае не является ее функцией. Более того, наиболее эффективными кампаниями в секторе FMCG (товаров массового спроса) себя показали традиционные «сравнительные» ролики Unilever и Procterhttps://www.klerk.ru/boss/articles/204749/» target=»_blank»]www.klerk.ru[/mask_link]
Почему на российском тв так много рекламы
+13 °C ММВБ $97.92 €104.89
Вход
Авторизация через:
Авторизация через:
Эльмира Махмутова:
«Кризис сделал телевидение лучше»
14:46 8 декабря 2015 8 декабря 2015 9 декабря 2015
Топ-менеджер канала СТС Эльмира Махмутова рассказала Global City, почему в кризисные времена ТВ становится только лучше, может ли отечественное телевидение отказаться от зарубежных шоу и часто ли каналы завоевывают рынок с помощью «профессионального шпионажа».
Камеди Клаб USB «Честная реклама»
Телевидение
Генеральный директор канала СТС.
— Медиа, как и любой другой бизнес, не могут не реагировать на перемены в экономике. Как, на ваш взгляд, кризис повлиял на российское телевидение?
-Могу сказать абсолютно точно, экономический кризис улучшил телевидение. Многие ожидали, что будет снижаться качество контента, а телевидение перейдет на бесконечные повторы программ и сериалов. Но все оказалось совсем наоборот. В период, когда одним из главных среди доступных развлечений осталось телевидение, эта индустрия начала быстрее крутиться, потому что возросла конкуренция. Продакшн-компании поняли, что им нужно теперь за меньшие деньги производить продукт лучшего качества, в итоге повысилось и качество, и количество контента.
— И даже в кризисные времена телевидение и вообще медиа остаются прибыльным бизнесом?
— Да, конечно. Ввиду падения рынка рекламы, медиа, безусловно, испытывают определенного рода трудности, но не такие, как многие предрекали. По последним данным «Видео Интернешнл», уже сейчас ситуация выравнивается. Телевидение на данный момент заменяет многие виды развлечений, и в эту сферу начинают стекаться бизнес-деньги. И потом не забывайте, что это самый охватный канал продвижения.
— Что еще изменится в ближайшее время на российском телевидении?
— Мы сейчас стоим на пороге такого интересного этапа, когда меняются основные шоу и, скорей всего, дальше это будет происходить в неожиданную сторону. Я думаю, что зрители уже натанцевались, напелись и теперь готовы к появлению новых жанров развлекательных программ. Качественно изменится и прайм у больших каналов, и направленность шоу. Мы тоже что-то подобное готовим, но покажем это, наверное, уже в следующем сезоне.
— Шоу обретут более экстремальные черты?
— И это тоже. Плюс добавятся психологические элементы. Новые шоу будут, скорей всего, тоже зрелищными, но в их фокусе окажутся, например, психологические изменения коллектива или отдельных личностей, то есть то, что будет не только развлекать людей, но и заставит их почувствовать перчинку, которой иногда не хватает в жизни, и примерять на себя ситуации, которые вряд ли с ним когда-нибудь вообще произойдут.
— Этот новый тренд соответствует запросам аудитории? Были уже проведены какие то замеры?
— А почему так случается, что очень много идей мы заимствуем за рубежом, и очень мало придумываем сами?
— Я не могу сказать, что мы мало придумываем сами, но просто есть телевизионные технологии, которые действительно несколько опережают наши. Разработка проектов — это очень серьезная, большая школа, достижения которой можно заимствовать.
С другой стороны, есть наша невероятная телевизионная школа, возникшая еще в советские годы, которая произвела, например, такие серьезнейшие форматы как «Что? Где? Когда?» и КВН, ставшие долгожителями. Хотя, на мой взгляд, они применимы в большинстве случаев все-таки только на территории постсоветского пространства, потому что в них сфокусировано все то, что было понятно только российскому человеку.
Что касается западных форматов, то они попадают в ожидания аудитории по всему миру. Меня, например, до сих пор поражает то, что «Теория большого взрыва» стала одним из самых популярных ситкомов в Китае, собрав многомиллионные просмотры. Вот как вы это объясните? Я думаю, благодаря исключительно психологической структуре продукта.
— Вы как отслеживаете новинки телевизионного рынка?
— Все очень просто. Каждый год весной и осенью в Каннах проходит мировая выставка аудиовизиуального и цифрового контента MIPTV. Там происходит презентация всего, что было сделано за последние полгода. И именно там принимаются решения о покупке того или иного формата.
— Для СТС какие западные форматы были приобретены?
— Это «Мастер-шэф дети», «Мой папа круче», это формат Stand up for your country, который в России называется «Два голоса». Думаю именно он произведет очень серьезный взрыв на рынке, и мы очень надеемся, что эта программа понравится нашим зрителям. Ну и много других — «Дикие игры», например, или «Взвешенные люди».
— И все они проходят адаптацию под российский рынок?
— Безусловно. Но обратите внимание, что в основном я назвала вам шоу, потому что сериальный продукт почти всегда оригинальный. Из адаптированных у нас остались только «Воронины», но и они уже настолько переписаны на русский лад, что от формата сейчас остались только сами персонажи, сериал же стал абсолютно российским.
— В старых советских учебниках учили, что телевидение создано для того, чтобы информировать. Но сегодня получается, что его основная функция другая?
— На самом деле это неправда, телевидение сейчас не должно информировать, потому что на данный момент информацию можно получать из любых источников, чаще всего для этого используется интернет, а телевидение — это такая вещь, которая должна развеять человеческое одиночество. Жизнь — это всегда стресс, а телевизор нас успокаивает и помогает забыться, выполняя совершенно очевидную психологическую функцию.
— Вы тоже разгружаетесь с помощью телевизора?
— Зачастую да. Конечно, иногда я смотрю телевизор, потому что это нужно для работы. Но есть вещи, которые я смотрю исключительно для себя.
— Например?
— Из того, что у нас сейчас есть в кабеле, я смотрю Foх.
— Профессиональный шпионаж — это когда ты задолго до появления официальной информации узнаешь, что и в какое время запустит твой конкурент, и, исходя из этого, формируешь собственную сетку. Но такое случается крайне редко, потому что, большинство людей, работающих на телевидении, дорожат своим местом.
Контрпрограммирование же в большинстве случаев используется на основе официальной информации, доступной широкому кругу людей. И это очень интересный инструмент, втягивающий каналы в игру, напоминающую легкий преферанс. Но на такой политике много не заработаешь. Нужно все такие концентрироваться на собственном контенте.
А вообще контрпрограммированием заниматься не так уж сложно. Перекраивать свою сетку под сложившуюся конъюктуру, чтобы изменить либо свою ситуацию, либо положение конкурента, легко, потому что на рынке так уже много продакшн компаний и, если ты работаешь с ними, то уже примерно представляешь, что и для кого снимается.
— Какие телевизионные продукты, на ваш взгляд, скоро умрут?
— Если говорить о развлекательном телевидении, то это скетчкомы. Одно время они были очень популярными, а сейчас теряют свою актуальность. Но посмотрим, может быть, через какой-то исторический период они вернут свою востребованность.
— Каким вы видите будущее телевидения. Оно будет конкурировать с интернетом или нет?
— В странах, где и телевидение, и интернет развиты лучше, чем у нас, я вижу, что оба эти ресурса находятся в параллелях. Телевидение — просто поставщик контента, а интернет — средство для коммуникации с миром. И я думаю, нас ждет примерно такой же сценарий развития — ТВ и сеть просто станут немного иначе взаимодействовать.
Источник: globalcity.info
Лучшая реклама – запрет: почему латвийский зритель предпочитает российское ТВ
Наверное, никто не делает так много для популяризации российских СМИ в Латвии, как латышские националисты. Чем больше Нацблок говорит о запретах русских СМИ, тем больше людей проникаются к ним симпатиями.
Российские федеральные телеканалы оказывают мощное воздействие на формирование латвийского информационного поля. Особенно их влияние заметно среди русскоязычного населения республики, которое составляет около 40%.
Нереализуемая практика
Несмотря на заявления латвийских политиков о необходимости создания единого информационного поля на латышском языке, на практике эта идея оказалась нереализуемой.
Русскоязычная аудитория не стала массовым потребителем латышских СМИ.
Попытки создать альтернативу российским каналам на русском языке оказались слишком слабыми – в отличие от Эстонии, которая решилась на запуск полноценного телеканала на русском, Латвия ограничилась «полумерой»: выделила деньги на несколько русскоязычных программ на уже существующем телеканале LTV7.
Недавно руководство LTV решило, что и это перебор, и «русский эфир» заметно сократили: из сетки исчезла программа «Без обид», а ежедневная развлекательная передача «Жизнь сегодня» была переформатирована в еженедельную «Маленькую пятницу».
Понятно, что конкурировать с российскими медиа-гигантами в такой ситуации нереально. Да это, возможно, и не требуется.
Власти Латвии также предпринимали попытки ограничить вещание российских телеканалов. Например, входящий в холдинг ВГТРК телеканал «Россия» выключали в республике несколько раз. Как только кабельные операторы переставали показывать этот телеканал, рейтинги других российских «кнопок» значительно возрастали.
«Этот запрет эффективен в отношении тех, в основном пожилых, людей, которые не очень активно пользуются интернетом, а смотрят телевизор по старинке. Возможно, что это ускорит и их переход на интернет-платформы, где также можно смотреть российские телеканалы. В целом, этот запрет не особо эффективен. Думаю, что следующий шаг, который могут сделать власти Латвии, – это попытаться ввести цензуру в интернете», – заявил юрист и экс-депутат Сейма Юрий Соколовский, комментируя некоторое время назад ситуацию с ограничением вещания российских телеканалов.
Бессмысленно и беспощадно
В кулуарах представители правящих партий не скрывают, что регулярные запреты на вещание российских телеканалов абсолютно бессмысленны. Во-первых, их можно смотреть в Интернете, а во-вторых, запрещая один канал, повышаешь рейтинг другого.
«Русскоязычные не начинают смотреть телевидение на латышском. Этого не происходит», – сказал мне (автор Виктор Петровский – прим. Baltnews) однажды один из представителей правящих партий, комментируя эту историю.
Более того, достаточно большой процент латышей смотрит российское телевидение. Сериалы и развлекательные программы весьма востребованы латышской аудиторией.
Однажды в фойе офисного здания я был свидетелем забавного эпизода. Пожилая женщина – администратор, латышка, смотрела по телевизору у себя за стойкой программу «Давай поженимся» на Первом канале, но, как только к ней подходили люди, переключалась на LTV1. Я стоял в этом зале довольно долго, так что мог за ней понаблюдать. Эту нехитрую операцию она проделала несколько раз.
Между тем политики, особенно национального толка, пытаются не допустить появления мощных местных СМИ на русском языке. Медиаполитикой в Латвии занимается Министерство культуры. Это ведомство традиционно возглавляют представители Нацблока. Новый министр культуры Латвии Наурис Пунтулис ранее заявил, что выступает против «самодостаточности» русского языка, и выразил опасение, что СМИ на русском могут способствовать укреплению его позиций.
«Я всегда был за поддержку культуры меньшинств, любых меньшинств. И я не против русского языка, но против его самодостаточности. Эти вещи следует разделять», – сказал Пунтулис журналисту.
Он не исключил, что государство, обращаясь к славянам на понятном им языке, лишь укрепляет самостоятельность этого языка.
«С одной стороны, я понимаю людей, которые говорят, что нам надо обращаться к русским, украинцам, белорусам на том языке, который им понятен. Чтобы привлечь их к содержанию, которое может предложить Латвия. Я это понимаю, это логичное желание. С другой стороны, возникает дилемма. Если мы говорим с этими людьми на русском языке, я задаюсь вопросом: не способствуем ли мы тем самым самодостаточности русского языка?» – добавил министр.
Рейтинг растет за счет националистов
Наверное, никто не делает так много для популяризации российских СМИ в Латвии, как латышские националисты. Чем больше Нацблок говорит о запретах русских СМИ, тем больше людей проникаются к ним симпатиями.
Иногда доходит до курьезов: значительная часть жителей Латвии понятия не имеет, кто президент страны, но хорошо осведомлена о российских политиках. Очевидно, что Путина в Латвии знает больше людей, чем Левитса.
Да и прошлых президентов многие просто не вспомнят. Исключение, наверное, составляет Вайра Вике-Фрейберга, которая сумела значительно поднять уровень узнаваемость главы государства. Помнят, возможно, и Гунтиса Ульманиса, ставшего первым главой государства после обретения республикой независимости.
А вот распустивший Сейм Валдис Затлерс, отказавшийся от зарплаты Андрис Берзиньш, пытавшийся говорить по-английски Раймонд Вейонис уже известны лишь узкому кругу интересующихся лиц.
Многие русскоязычные чувствуют себя в Латвии если не чужими, то «не вовлеченными». Поэтому российская повестка для многих ближе и понятнее, хотя далеко не все часто бывают в этой стране – если вообще бывают. Родной язык является крайне важным элементом для привлечения аудитории.
Латвийские СМИ не смогут тратить столько денег на создание такого контента. Бюджет одного российского шоу «Голос» сопоставим с бюджетом целого телеканала в Латвии, а то и побольше будет. СМИ на русском в Латвии из госбюджета финансируются очень скромно. Есть один радиоканал – LR4 – и «русские островки» на телеканале LTV7. Частникам же приходится выкручиваться самим, а в условиях такого небольшого рынка это скорее вопрос выживания, чем развития.
Латвийские СМИ могли бы предложить местную повестку и «вовлечение» всего в общества. Государство могло бы этому способствовать. Но пока этого не случилось, править информационным балом в Латвии будут российские телеканалы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен
Источник: lv.baltnews.com