Я, мой муж и телевизор.
Несколько дней подряд текут потоки дож дя по оконному стеклу. Из дома не выхожу. С ижу за письменным столом как раз напротив окна и завороженно наблюд аю бесконечное течение небесных вод . Нет, я не плачу. Что ты! П еред о мной чистый лист бумаги, хочу написать тебе что-то важное, но в голову ничего не приходит.
Потом подумала, буду писать то, что чувствую.
Ты, наверное, спросишь , почему она не сказал а всего этого при расставании? Я боялась. Да, да, боялась. Сомневаешься ? Как плохо ты меня знаешь.
Теперь могу написать всё, что хочу. Ты уже не отведё шь глаза к телевизору и не схватишься за телефон, извиняясь за срочный звонок. И не сможешь меня перебить, и не отправишься вдруг спать, сославшись на смертельную усталость.
Когда же ты перестал меня слушать?
Можешь выбросить письмо, не читая. Потом будет терзать сожаление. Ты так не любишь , когда тебя мучает совесть. Но я в ерена, ты прочтешь его .
Мой муж! Я была счастлива, когда мы поженились. Пот ом пятнадцать долгих лет пыт алась быть счастливой. А потом отчаялась быть счастливой. Ост авшиеся восемь бесконечных лет провела в сущем отчаяньи.
Заметил ли ты это? Восемь последних лет мы живем, как две телесные оболочки, полые внутри и ничем существенным незаполненные. Все эти годы взывала : я живая! Твое внимание ко мне закончилось после медового месяца. Потом ты успокоился. «Она никуда не денется.
Она меня боготвор ит», — делился ты с друзьями.
Мы могли бы давно разойтись, настолько автономны наши миры. После работы ты — на диване пред телевизором. Я — мою, вытираю, стираю, пер еставляю, готовлю, глажу. У же сто лет ничего не обсуждали. Моё мнение тебя не интересу ет. Если ты и рассказываешь о чё м-то, то хочешь , чтобы я только выслушала и всё . Комментарии ты не терпишь. «Лучше бы я ничего не говорил тебе — уже начин аются прения!».
И я замолкала.
Когда дети были маленькими, я окуналась в заботу о них, чтобы заглушить свою щемящую боль. И чем быстрее вырастали дети, тем неотвратимее надвигалась пустота в наших отношениях. Иногда меня прорывало. Я просто бесилась, кричала, топала, требовала. Ты же помнишь эти мои «истерики». Но разве можно вытребовать любовь? Разве можно просить любить?
И когда я, выдохшаяся, скуля падала на подушку, ты подходил ко мне и неизменно вопрошал спокойным голос ом: «И чего тебе не хватает?».
А потом мы перестали спать друг с другом. Как это произошло? У тебя разболелась спина. Т ы стал набирать вес. В ырос огромный живот. В минуты хорошего настроения ты шептал мне на ухо так, чтобы дети не услышали: «Вот похудею, и снова займем ся. «. ЗАНИМАТЬСЯ сексом не было никакого желания.
Я хотела быть любимой. А твой живот не уменьшался, а наоборот разрастался вперед и вширь. Со спины ты был похож на надувной матрац. Но и та ким я продолжала тебя любить.
Много лет я была для тебя кухаркой, прачкой и уборщицей. А ты ублажал себя телевизором. В выходные ты мог просидеть у телевизора пятнадцать часов , ни слова не говоря, отвлекаясь на еду, туалет и сон! Ты не заметил, как выросли дети. Помнишь ли , как они выглядят.
Я задаю себе вопрос: почему не сделала этого раньше? Почему не ушла от тебя, когда была еще красивой, неизмученной безучастием и равнодушием? Ждала, по ка дети вырастут? Может быть.
Дети разъеха лись. Чтобы заполнить пустоту, вернулась к своему хобби, кот орое радовало меня в юности. К упила холсты и подрамники, кисти и краски. Стала писать картины. Ты немного оживился. Расхаживал перед картинами, посматривая на них с любопытством.
Однажды, когда я проходила мимо дивана, на котором ты, подоткнутый подушками, как всегда возлежал, ты обратился ко мне: «А напиши-ка мой портрет!». От неожиданности я остановилась и замерла. Повернулась в твою сторону и. .. В это мгновение и приняла решение уйти от тебя.
Я увидела расплывшееся угрюмое яйцеобразное тело. Голова вдавилась в плечи, шея исчезла. Пухлые ладони, сомкнутые в замок, покоились на вздутом животе почти у подбородка. Жирные ляжки бугрились среди подуш ек, л ицо искривилось в самодовольной улыбке — ТАКОЙ ты меня не вдохновляешь . Неожиданно почувствовала омерзение. Я уже давно в тебя не влюблена.
И не надо призывать меня сжалиться над тобой! Все годы нашей совместной жизни кричала к тебе, взывала. А ты продолжал смотреть телевизор, посвятил ему всю свою жизнь. Теперь тебе плохо? Обратись к телеви зору — пусть он поможет.
Источник: samlib.ru
Я и телевизор
Телевизор – это не просто электронный прибор, созданный для развлечения и информирования. Для многих он стал частью жизни, постоянным спутником домашней обстановки. И я не исключение.
Некоторые мои друзья однажды порадовали меня новостью, что они избавились от телевизора и начали более эффективно использовать свой досуг, занимаясь спортом, чтением книг и путешествиями. Но я не могу сказать, что мне хотелось бы пойти по их стопам.
Для меня телевизор – это не только источник новостей, фильмов и передач. Это источник вдохновения, побуждающий к размышлениям и анализу происходящих событий.
Будучи писателем, я многократно получал идеи для своих произведений, наблюдая за жизнью окружающего мира через экран своего телевизора. Я не могу представить свою жизнь без возможности смотреть текущие новости, документальные фильмы и передачи на увлекательные темы.
Конечно, есть негативные стороны использования телевизора, особенно в отношении детей и подростков. Им следует предоставлять здоровое развлечение и контролировать количество времени, проводимого вместе с этим аппаратом.
Однако, при правильном использовании, телевизор может стать не просто отвлечением от реальной жизни, но и источником знаний, эмоций и новых впечатлений.
Поэтому я не склонен отказываться от этого чудесного изобретения, которое уже давно стало частью моей жизни и настоящим помощником в моей работе.
Переписать другими словами
Написать сочинение по запросу
Или попробуйте другие режимы нейросети.
Иногда слова бывают настолько важны, что трудно справиться с необходимостью написать текст на определенную тему. Но сегодня это не проблема благодаря n-gram модели и нейросети онлайн. Теперь любой текст можно написать на многие темы, включая даже такие, как «Я и телевизор». Наша нейросеть пишет тексты быстро, качественно и безошибочно, используя самые свежие и достоверные данные. Не бойтесь воплотить свои мысли в реальность — воспользуйтесь нейросетью онлайн прямо сейчас!
Источник: liftweb.ru
kukina_kat
Был далекий 96 год. Я училась в 9 классе, сестра в 7, родители работали на ниве обучения студентов разумному, доброму и вечному, а ситуация в стране была более-менее стабильная. И нам всей семьей очень хотелось телевизор. Вот прям надо — и все тут.
Нет, не подумайте, телевизор у нас был. Вот сколько себя помню — у нас всегда был телевизор. (Да, я понимаю, что современной молодежи слышать это странно, сейчас вообще такой вопрос не возникает, да и в моем детстве телевизор уже не считался роскошью, но «главным украшением новогоднего стола» точно был и обязан был быть в любой приличной квартире; а вот буквально лет за 10 до этого телевизор был далеко не у всех)
Но наш телевизор это был старый кварц. Примерно вот такой (фото из интернета).
Вообще, в моем босоногом детстве и такой телевизор был очень крутым. У многих телевизоры были не «модные» на кнопках, а с крутилкой для переключения каналов. У бабушки, например, телевизор был черно-белым и с крутилкой. Но крутилка уже была нового поколения: она переключалась-щелкала по каналам.
А до этого у телевизора были крутилки, такие знакомы радио-любителям, когда надо все время на канал настраиваться. Такой телевизор был у других родственников.
У бабушки в Новосибирске телевизор тоже был с крутилкой, черно-белый, но зато в соседней комнате стоял старый древний квн (наверное, квн). Экран квн-а был мелкий, у современных смартфонов бывает больше — как такое могли смотреть всей семьей уже я не понимала. Квн был накрыт кружевной салфеткой и на моей памяти не работал никогда. Папа рассказывал, что в его детстве квн иногда работал, но чаще не работал — стоял и ждал ремонта.
А вот наш кварц был цветной, на кнопках, и работал. Хорошо так работал: по-моему, не ломался вообще никогда. Иногда у него перегорали предохранители, но этот мелкий ремонт я научилась проводить лет в 5 — и потом это не было проблемой.
У бабушки телевизор стоял в спальне. Нельзя было спать, не посмотрев на ночь чего-нибудь. Хоть программу время, хоть какую другую чушь, которая там шла. (Каналов в моем детстве было примерно два, и телевизоры не умели выходить в интернет и показывать ютуб — поэтому выбора «что смотреть» не было).
У нас телевизор стоял в зале, и мы собирались его смотреть обычно всей семьей. Даже мультики мама и папа подглядывали с удовольствием. Маме вообще было все равно, что подглядывать, она под телевизор вязала.
Потом постепенно и каналов стало больше, и вообще, перестройка наступила. И вот в 96-м году у всей семьи буквально был зуд — телевизор нужен был очень. Новый, модный, С ПУЛЬТОМ! Пульт — вершина инженерной мысли, предел мечтаний тинейджера 90-х.
Но телевизор, сволочь, был дорогой. Больше родительской зарплаты за месяц в сумме (мама говорит, что существенно больше, может даже как несколько месяцев — но уже забылось за давностью лет). И без телевизора были более насущные дела, куда зарплату эту потратить. Но однажды-таки привалило в нашу семью счастье.
В Омске проходила Зональная олимпиада по математике (Зональная — это этап Всероссийской олимпиады между собственно Финалом, Всеросом, и Областной олимпиадой; Омск входил в зону «Сибири и Дальнего Востока»; сейчас этот этап отменили, а точнее реструктурировали). И вот, поскольку папа был местным председателем жюри, ему дали денег. И — о чудо! — этих денег было как раз на телевизор.
На SONY у нас тогда, конечно, все равно не хватило. Сони — это вообще, что-то типа Ламборджини среди телевизоров считалось. Но у нас вполне хватило денег на Панасоник. Это, считай, не как Ламборджини, но как Мерседес, если по понтам.
Панасоник был просто чудесный. Сейчас, сквозь года, я плохо понимаю, в чем его чудесность состояла, но помню ощущение нереальной прекрасности, которое Панасоник распространял вокруг себя.
Панасоник был примерно такой (фото из интернета).
Экран Панасоник был 55 см (это был максимум среди японских телевизоров, какой можно было купить). Старый кварц 72 см (мы тогда померили его диагональ, чтобы сравнить). Но на этом преимущества Кварца заканчивались.
У Панасоника было 60 каналов. (Правда, по телевизору шло тогда, кажется, 12, но не важно!) У Кварца кнопок было то ли пять, то ли шесть, но точно нельзя было сразу все каналы настроить.
У Панасоника было то, что тогда я не могла выразить словами, а теперь я знаю, что это называется «разрешение».
Если ты внимательно смотришь на Кварц сквозь лупу или упавшую на него каплю воды — отчетливо видны не просто пикселы, а три горящие лампочки: красная, синяя и зеленая). И иногда, если очень хочется, можно даже без всякой лупы разглядеть. А картинка начинала становиться картинкой только с метра хотя бы.
На Панасонике вообще такое уже не разглядишь.
У Панасоника была чудесная цвето-передача. Кварц, конечно, считался цветным. Но цвета были от буро-бордового до буро-зеленого, как оказалось, когда появился Панасоник. На нем все, даже старые фильмы, заиграли какими-то неимоверно сочными красками и их оттенками.
Как мы покупали Панасоник — это была отдельная история. Магазины с телевизорами были не на каждом углу, их надо было еще поискать. От нас подходящий магазин находился примерно в часе ходьбы пешком или в пяти остановках езды. Мы приехали в магазин, купили прекрасный телевизор, взгромоздили его на саночки! и повезли домой.
На этом месте люди моего возраста и старше ностальгически прикроют веки, а мои студенты вскричат: «что за хрень?» — потому что предыдущее предложение навсегда осталось в какой-то другой жизни.
На автобусе/троллейбусе везти телевизор было тоже нельзя, потому что с телевизором тупо войти в троллейбус было нельзя. Автобусы останавливались на остановках, из них с боем вырывались пара людей, потом новые люди хватались за поручни и повисали на ступеньках. Двери закрывались, своим электромотором утрамбовывая народ в салоне. Телевизор, особенно который стоил как крыло от самолета, запихать в такой троллейбус было нельзя.
Вызвать такси было нельзя. Во-первых, такси не было. Во-вторых, поездка, которая сейчас стоит как чашка кофе, тогда стоила как кофейный завод еще и с плантациями. Доставку, кстати, тоже редко какой магазин предоставлял.
Короче, телевизор надо было тащить до дома своими силами. Просто на руках тащить был не вариант — потому что телевизор, собака, тяжелый, в неудобной коробке, и дорогущий.
А поскольку это вообще был не единичный случай «как организовать доставку неудобного товара из пукнта А в пункт Б своими силами», то был в народе известен и алгоритм. Благо был март и еще лежал снег — поэтому саночки! (Если было бы лето — то пришлось бы у знакомых тележку искать или коляску, у нас самих не было). Саночки — это вообще мега-вещь. На них можно катать ребенка, а можно возить вещи. Причем, вещи самые разные: это и елка к новому году, высотой под потолок; и коробка с телевизором метр на метр на метр в объеме; и, например, туша свиньи не разделанная, зато по дешевке.
Тут наивный современный читатель спросит: я чот не понял. С телевизором в троллейбус, значит, не запихаешься, а с саночками, что, проще?
Конечно, проще! Во-первых, саночки неубиваемые. Если их погнуть, они не погнуться, если их жечь, они не горят, если их ломать, они не ломаются. Проверено. А телевизор прибор хрупкий. Во-вторых, к девушке с саночками народ относится благодушно. Вот бедолага, сейчас мешок картошки купит и через полгорода попрет на саночках до дома. Поэтому народ перед ней расступается как может.
К девушке с топовым (по тем временам) телевизором возникнет стихийная классовая ненависть! В-третьих, если даже во-вторых не сильно помогло, то саночки можно развернуть полозьями вперед и тогда пробиваться в автобус становится легче. Короче, с саночками в автобус влезают все и всегда. Амулет такой волшебный.
Телевизор на саночках прекрасно приехал к нашему дому, и расположился там на месте старого Кварца, в зале. Кварц, впрочем, не выкинули. Он переехал на кухню, его поставили на холодильник Бирюса, и эта гробина стояла у нас на кухне я даже и не помню до какого года. Выкинули его точно после папиной смерти уже, папа не давал, он по нему смотрел «Улицы разбитых фонарей», пока мы с Ольгой наблюдали за перипетиями сюжета в каком-нибудь «Беверли Хиллз 90210».
Панасоник, кстати, у мамы так и стоит. До сих пор работает, все с ним хорошо. В спальне у нее стоит. А вообще у мамы дома четыре или пять телевизоров. Мама их иногда смотрит. А вот бабушка смотрит телевизоры постоянно, причем сразу во всех комнатах.
Ну, как смотрит. Бабушка у меня слепая. Но радио слушать отказывается, мотивируя это: «Тебе что, телевизор для меня жалко?» Ибо радио — это все лишь радио, а телевизор — это телевизор!
У нас дома телевизор тоже есть, чего уж скрывать.
Стоит (точнее, висит) телевизор в детской, под потолком. Детям теоретически удобно: они забираются на свою кровать и могут его смотреть. Я пишу теоретически, потому что, например, сейчас, телевизор у детей даже в розетку не воткнут. У них не хватает розеток гаджеты заряжать, пришлось телевизор вытащить. Все равно дети его смотрят только когда наказаны.
Страшное вообще наказание: «без компа и планшета». Приходится телевизор смотреть. Там больше 100 каналов, функция просмотра фильмов с флешки, если заранее накачать, пульт, чтобы прямо не вылезая из-под одеяла предаваться страданиям от родительской несправедливости. А смотреть все равно нечего и скука.
В нашем детстве же основные наказания были: «гулять не пойдешь» и «без телевизора на неделю». И это было страшное мучение. Без телевизора, на неделю, а там же целых 2 канала, а по воскресеньям даже целых два часа мультики показывают. Сначала по первому каналу «Мишки Гамми» и «Утиные истории», потом надо быстро переключиться и по второму будет «Охотники за приведениями» и еще забыла кто.
Источник: kukina-kat.livejournal.com